Роль и физиономия Чацких неизменна. Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь, «жизнь свободную». Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь. Он не теряет земли из-под ног и
не верит в призрак, пока он не облекся в плоть и кровь, не осмыслился разумом, правдой, — словом, не очеловечился.
Неточные совпадения
— Отчасти буду рад, ибо тогда моя цель достигнута: коли пинки, значит,
веришь в мой реализм, потому что
призраку не дают пинков. Шутки
в сторону: мне ведь все равно, бранись, коли хочешь, но все же лучше быть хоть каплю повежливее, хотя бы даже со мной. А то дурак да лакей, ну что за слова!
Когда б
не доблестная кровь
Текла
в вас — я б молчал.
Но если рветесь вы вперед,
Не веря ничему,
Быть может, гордость вас спасет…
Достались вы ему
С богатством, с именем, с умом,
С доверчивой душой,
А он,
не думая о том,
Что станется с женой,
Увлекся
призраком пустым
И — вот его судьба!..
И что ж?.. бежите вы за ним,
Как жалкая раба!
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный
призрак мерил,
В сомненье все еще
не верилИ вдруг заплакал, закричал:
«Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Точно, я тогда ясно
не сознавал, чего я хотел, я упивался словами и
верил в призраки; но теперь, клянусь тебе, я могу громко, передо всеми высказать все, чего я желаю.
— А почему ты знаешь, что гениальные люди, которым
верит весь свет, тоже
не видели
призраков? Говорят же теперь ученые, что гений сродни умопомешательству. Друг мой, здоровы и нормальны только заурядные, стадные люди. Соображения насчет нервного века, переутомления, вырождения и тому подобное могут серьезно волновать только тех, кто цель жизни видит
в настоящем, то есть стадных людей.
Я вошел
в комнату, положил рампетку на стол, поглядел внимательно на свою добычу и, кажется, тут только
поверил, что это
не мечта,
не призрак, что вот он, действительный Кавалер, пойман и лежит передо мною.
Так вот он, конец! Удержаться я был уж
не в силах:
Любви слишком сильно просила душа молодая,
Горячая кровь слишком быстро катилася
в жилах,
А ты — ты была хороша, как валькирия рая.
И
призрак создал я себе обаятельно-чудный,
И сам я
поверил в него беззаветно и страстно…
Князь Луговой промолчал и переменил разговор. Он
не мог
не заметить действительно странного поведения княжны со дня убийства ее матери, но приписывал это другим причинам и
не верил, или, лучше сказать,
не хотел
верить в ее сумасшествие. Ведь тогда действительно она была бы для него потеряна навсегда. Граф прав — связать себя с сумасшедшей было бы безумием. Но ведь
в ней, княжне, его спасение от последствий рокового заклятия его предков. На память князю Сергею Сергеевичу пришли слова
призрака. Он похолодел.